Стихи

Льву Разгону

Наши дороги ведут от Рима.
Как ни придумывай смерти имя,
Как не заучивай в ночь заклятья…
Боже, придумай другое занятье!
Да не погаснут в апреле звезды,
Да не отравится кровью воздух,
Ржавой водою из теплого крана
Да не промоем чужие раны,
Да не оставим больных и любимых,
Слово вовеки не скажем мимо,
Мимо обычного милосердья,
Чтобы не быть наравне со смертью,
Ямой с железной водой и кровью…
Хочешь, давай сохраним здоровье,
Все восклицанья, глаза и уши.
Только учти – потеряем душу.
В будущем времени мы пожили,
Каждую черточку усторожили,
Всякое пятнышко нам известно,
Так что и жить-то не интересно.
Да не забудем загубленных нами…
Господи, да обернутся снами
Стены бараков в снегу и глине,
Липкая грязь и знобящий иней,
Вышки, проволоки, ограды,
Выстрелы в спину, значки, награды,
Темные дырки во лбах и душах,
Ветер, который дыханье рушит…
В памяти лампу гасить не будем.
Нам повезло – пригодятся людям
Эти шаги, этот поиск смысла.
Хоть угощение горько и кисло,
Я повторяю: Да будет с нами
Светлая сила в холодной яме!

1988
 

Вот оно заходит, умирая,
И сияют мне его края.
Ничего о нем не понимаю,
Ничего о нем не знаю я.
Вот оно восходит над Уралом -
В зоне не горят прожектора –
Сотворя сиянием усталым
Грустное подобие добра.
Вот оно ползет по горизонту,
Всколыхнув метельные вьюны,
Постепенно освещая зону
И болота разной ширины.
Постепенно привыкая к мысли,
Что уже поднялся день иной,
Вышки настороженно повисли
Где-то между небом и землей.
И тускнеет, словно глаз больного,
Мятый снег, пропитанный огнем,
Чтобы день, подаренный, как Слово,
Поскорей назвался прошлым днем.

1988
 

Флейты греческой тэта и йота
О. Мандельштам

Страшно, флейтист, соглашаться с судьбой –
Здесь не проверит, а там не подчистит.
Старость, как меч, над твоей головой,
Флейты речистей.
Старость и гибель в далеком краю.
Побереги свою флейту-прощанье.
Храбрость еще испытает твою
Окрик: «На выход, с вещами!»
Страшно. Немецкая флейта больна.
Выдержит? Нет? у тебя не спросивши
Губы твои выпивает до дна
Звук о безумьи, увы, не забывший.
Холодно. Колко. И грубо. И лед.
Слушай внимательно. Думал – иначе.
Видишь, забвенье на смену идет
Чистому тону высокого плача.
Не исписал стопудовых страниц,
Не говорил о «высоком и вечном».
Музыка флейты, упавшая ниц
Перед лицом исковерканной речи.
Страшно, флейтист, возвращаться во тьму,
Есть ожиданье, и есть песнопенье.
Вдруг да услышать тебе одному
Робкого звука паренье?
Холод терзает твое волшебство.
Кончено. Губы твои помертвели.
Слушайте клавиши сердца его,
Ангелы флейты, тюремной свирели.

1990