Майя

- Пошел!
- Еду, еду, вашество…
- Ишь, как городового завидел, так и отмяк! А то орал как оглашенный! Честных торговцев поливал почем зря!
- Дайте людям пройтить… 
- Что это за безобразие! Дайте наконец пройти…
- Разойдись, кому сказано!
- Вафли, вафли… Ва-а-афли…
- Слава Богу, выбрались! Ах, этот дикий народ… Асенька, как вы?
- Все хорошо. Давайте присядем. Здесь, на бульваре все-таки поспокойнее… 
- Вам удобно?
- Да, и дышать легче. Арсений, вы мне так и не ответили про письмо, только даром заинтриговали. Ну, что ж, не хотите – не надо… А от Майи Неми письма в редакцию приходят?
- От Майи?..
- Ну да, вы же сами рассказывали про необыкновенные письма. А ее послания – куда уж необычнее: золотые конверты, стрелы… 
- Не… недавно пришло одно. Поверьте, Ася, когда они приходят, в «Агониях» расцветает праздник… Вы же сами видели. 
- Да, это странная девушка.
- Не странная, а… Ася! Я, наверное, вздор говорю сейчас, но она… Она такая хрупкая, такая светозарная, словно бы ее и нету!
- Как это? 
- Да я сам не знаю… Просто в нашем мире есть создания, как бы танцующие над пропастью, все пронизанные солнцем, словно прозрачные… Они – не люди.
- Как Сигизмунд Ардалионович? Божественные?
- Не-ет. Или да. Я еще точно в этом не разобрался. Нет, он иной. Я, впрочем, еще не знаю. Но Майя Неми… Ася, вы ведь читали ее стихи? Читали? Ну, конечно же, читали, я знаю. В них сквозит мировая душа, солнечное что-то, далекое. И такие лучи… Как знаете, весной, когда заря встает. Лучи скользят по полу, но на самом деле их нет… То есть я хочу сказать, что Солнце далеко. А его свет – его нельзя потрогать, ухватить, забрать себе… Понимаете?
- Значит, по-вашему. Майя Неми – призрак?
- Нет, что вы! Что вы, Асенька! Впрочем, я и сам не знаю… Не призрак, а чистый свет. Я бы душу отдал, чтобы… Вы знаете, от конвертов ее так пахнет… Как будто вода стала духами. Я, вы знаете, на все готов, лишь бы только… Впрочем, я и не скрываю. Но… Ася… Знаете? Иногда по ночам мне кажется, что я никогда не смогу ее увидеть. Словно бы у меня не те глаза. Она пройдет мимо, а я не замечу. Как весенний воздух… 
- Вы… удивительный человек, Арсений. 
- О, нет, самый заурядный… 
- И все же… Вы плачете? 
- Ах, ерунда. Просто иногда трудно пережить, что тебе недоступно… то, что доступно великим душам. Этот контраст между мною и ими…
- Почему-то мне представляется, что то письмо было как раз самым заурядным, и этим-то и поразило вас.
- Какое письмо? Ах, то! Вы угадали. Они было… Как бы вам сказать…
- Не от Майи Неми и не от Метерлинка.
- Да-да, именно! Как вы это произнесли! Как будто вы видели письмо! Я даже поскорее убрал его, чтобы оно, не дай Бог, не соприкоснулось с остальной почтой. С письмами Майи… 
- Он было грязное?
- Не то чтобы грязное, а… Такое, как эти шумные люди на улице, вы помните? Простонародное. Сигизмунд Ардалионович никогда не получал таких писем. Это была открытка.
- Удивительно… Неужели открытка? И вы, конечно же, ее пробежали глазами?
- Нет, что вы… Впрочем,  откуда вы это знаете? Ах, Асенька, вы совсем расстроили мне душу этим разговором о Майе… 
- Что же там было написано?
- Какая-то ерунда. Очень безграмотно. 
- Невероятно. Неужели в редакцию «Агоний» пишут извозчики?
- Ах, нет, что вы… По-моему, письмо было от женщины. Почерк. Я немного графолог… Там значилось что-то вроде: «Пириехали на новую квартеру как была велена». Представляете? «Квартеру»! «Велена»! И адрес…
- Ну, адрес, вы, конечно, не запомнили.
- Нет, почему же? Староконюшенный, 7 квартира 5. Но какой контраст с другой почтой! Это просто изумительно! 
- Знаете, Арсений, что я думаю?
- Что же? 
- Просто Сигизмунд Ардалионович втайне занимается благотворительностью. Подарил какой-нибудь несчастной квартиру. Это же так подходит его божественной душе… 
- Ах, и впрямь… Это очень похоже на объяснение. Ну, конечно же, это так! Как это вы, Ася, догадались!
- Очень просто. Я тоже немного знаю о добродетелях Сигизмунда Ардалионовича и его возвышенной жизни. Кстати, скоро выйдет еще одна подборка его дивных стихов… 
- Да, номер уже в типографии. А откуда вы знаете?
- Мне сказал господин Берви.
- Ах, Даниил Лукич, это такое очарование. Значит, вы считаете, что это тайная благотворительность?
- Ну конечно. И поэтому будет лучше, если вы больше никому об этом не скажете ни слова. Вы же знаете, добродетельные души ужасно не любят, когда их добрые дела становятся известны всем… И лучше, чтобы Сигизмунд Ардалионович не знал, что вы обратили какое-то особое внимание…          
- Ах, да. Но как же я рад, что все же проговорился – вам! А то меня мучило недоумение…
- Видите, как хорошо. Значит, больше никому ни слова, да?
- О, разумеется. Ведь теперь я понимаю. Я  и раньше подозревал, что это… Что-то тайное и очень прекрасное. 
- Вот и отлично. Мы уже в двух шагах от моего дома. Вы проводите меня до подъезда? 
- О, конечно. И давайте поговорим еще немного.
- С удовольствием. А о чем?
- О Майе. О Майе Неми. Мне ни с кем так не говорится о ней, как с вами. Да я, впрочем, ни с кем о ней и не говорю… Но с вами!..