Тургенев произнес хвалебные слова: «Русскому человеку больно от него досталось — и русский человек его любит, потому что и Даль любит русского человека…».
За морем теплее, а на Руси веселее
Как известно, многие замечательные истинно русские литераторы и поэты по крови были довольно-таки относительными славянами. Мать прославленного сочинителя баллад В. Жуковского была пленной турчанкой, лирический поэт Афанасий Фет был наполовину немец, а про Пушкина и вообще говорить нечего…
Владимир Иванович Даль, составитель знаменитого «Словаря Живого великорусского языка», писатель, хирург и инженер, был сыном датчанина Иоганна Христиана Даля. Мать его была полунемкой-полуфранцуженкой, и звали ее Юлия Мария Фрейтаг.
«Кто на каком языке думает, тот к тому народу и принадлежит. Я думаю по-русски», – говорил Даль. Своей страстной «русскостью», неистребимой любовью к «великому и могучему» языку лексикограф во многом обязан своим на редкость тонким и образованным родителям – датчанину и немке.
Нет такого дружка как родная матушка
Надо сказать, что Иоганн Христиан Даль был человеком выдающихся способностей. Он имел два высших образования, знал «древние и новые языки, даже еврейский», как позже напишет о нем сын в «Автобиографической записке». Cама Екатерина Великая пригласила его в Россию для работы в библиотеке, купленной ею у прославленного Вольтера. По приезде философа выяснилось, что библиотека как таковая отсутствует: разрозненные тома никак не могли претендовать на это звание. Пришлось Иоганну Христиану оставить честолюбивые мечты, переквалифицироваться в лекари и стать Иваном Матвеевичем. Он переехал в Донбасс, в городок Луганск.
Жена его, будущая мать Владимира Даля, тоже была человеком необычным. Начать хотя бы с того, что была она прекрасной певицей европейского уровня, и поэтому никогда не певала детям колыбельных. Как пишет о ней внучка Екатерина, она попросту «не любила петь песни зря». Далее следует любопытная подробность: «Утверждая, что в детях следует развивать слух с колыбели, она не иначе пела им, как наигрывая в то же время песнь на фортепиано».
Вообще же, как мы увидим на примере первенца семьи Далей Владимира, влияние матери было велико: она прекрасно преподавала европейские языки, которыми владела свободно, учила музыке и своим примером вдохновляла своих шестерых детей на «доблести, подвиги и славу». Всех их – и девочек, и мальчиков — она обучала не только наукам, но и рукоделью. Когда Владимир стал хирургом, это умение ему несказанно пригодилось. Он часто говорил впоследствии, «что никогда не быть бы ему таким искусным хирургом, если бы пальцы его не были приучены к мелкой женской работе».
Итак, 10 ноября 1801 г. у лекаря Ивана Матвеевича Даля рождается сын Владимир. Будущий лексикограф проживет в Луганске всего четыре года – позже семья переедет в Николаев.
Когда Владимир выпустит в свет свои первые рассказы, написанные сочным народным языком, он вспомнит о городке своего детства и возьмет псевдоним – «Казак Луганский». Под этим именем Даля узнает Пушкин, а следом за ним – вся русская литература.
Идти в науку — терпеть муку
Тринадцати лет Владимир отправляется в настоящее путешествие: в «Северную Пальмиру», столицу России Петербург – для учебы в Морском корпусе. Жить там было несладко: порка, оскорбления, муштра. Они занозой засели в памяти Даля и нашли отражение в его позднейших статьях о воспитании, в повести «Мичман Поцелуев».
Дочь Даля Екатерина, о которой говорилось выше, рассказывала, что как-то склоненный над работой отец (Даль всегда занимался со своими детьми в одной комнате, чтобы своим примером поддерживать в них желание учиться) вдруг громко расхохотался. На недоуменный вопрос о причине смеха он ответил, что неожиданно вспомнился ему один из преподавателей корпуса: «осел, как есть осел!»
В 1819 году Даль обретает желанное освобождение: его выпускают из корпуса мичманом и отправляют все в тот же Николаев – поближе к родителям. Именно в дороге Владимир находит первое сокровище для будущего словаря – это произнесенное ямщиком слово «замолаживать» (пасмурнеть, хмуриться).
Но горе уже подстерегает семью Далей: спустя год после приезда старшего сына умирает Иван Матвеевич, оставив младших отпрысков своих совсем детьми, а старших – еще неоперившимися птенцами. Пришлось пожертвовать четырнадцатилетним Львом, любимым братом Владимира. Его взял в свой полк юнкером муж сестры Александры, артиллерийский офицер Кистер. Во время польского восстания 1831 г. при осаде Варшавы Лев погибнет…
Юлии Христофоровне, матери осиротевшего семейства, придется еще многое пережить. Одним из глубочайших потрясений для нее был арест старшего сына, подававшего большие надежды. В 1822 г. Владимира разжалуют в матросы и посадят на гауптвахту. Ему приписывают вызывающую эпиграмму на командира Черноморского флота вице-адмирала Грейга. Целый год будет тянуться дело, в итоге приговор будет пересмотрен, чин возвращен. Вся закавыка в том, что, судя по всему, Владимир никогда злосчастной эпиграммы не сочинял и уж тем более не распространял…
Даля переводят в Кронштадт. Только через семь лет он выйдет в отставку. Наконец-то он может заниматься делом, к которому призван. Это еще не писательство, это – хирургия. Он спешит в Дерпт, где к тому времени обосновалась мать с младшими детьми, и поступает на медицинский факультет Дерптского университета. На дворе 1826 г. Через два года начнется кровопролитная русско-турецкая война, и всех "казеннокоштных" студентов-медиков отправят туда. Правил не бывает без исключений: Далю все же разрешают сдать экзамены на хирурга, так в действующую армию он едет уже не мальчиком-студентом, а «признанным» мастером своего дела. На этот раз судьба оказывается к нему благосклонна. Тут-то и выясняется, каким удивительным врачебным даром она наградила богобоязненного и терпеливого Владимира.
Как будет видно в дальнейшем, дар хирурга – не единственное достояние Даля. Впрочем, он покамест об этом не знает.
Не успевает закончиться война, как разражается польское восстание 1831 г. Безжалостное подавление так называемого «мятежа» одарит Владимира, участвующего в кампании, новыми бурными переживаниями. Он совершит свой знаменитый подвиг, построив понтонный мост через Вислу. Он прославится как герой. Его наградят орденом св. Владимира. На расстоянии он почувствует гибель любимого брата Льва, участвовавшего в том же походе.
…А через два года выйдет в свет первая книга сказок Даля, писавшего под именем «Казак Луганский» – «Пяток Первый». Эта книга выросла из записей, с которыми Владимир никогда не расставался, – поговорки, пословицы, истории из солдатской жизни, многоцветный говор России. К сожалению, не все понимали, какую услугу оказал литературе начинающий писатель. Нашлись и такие (среди них и печально известный доносчик-литератор Фаддей Булгарин), кто обвинил Владимира в употреблении «нецензурных и неприличных» выражений, шокирующих общество. Сам автор позже объяснял: «Не сказки были для меня важны, а русское слово, которое у нас в таком загоне, что ему нельзя было казаться в люди без особого предлога и повода».
И вновь Даль оказывается под арестом, как когда-то. И снова за «сочинительские грехи» — за выражения из гущи народной жизни. Не жалуют в России писателей!
Вообще же в это время Далю, что, впрочем, часто с ним случалось, приходилось переживать не самые приятные минуты. Ординатор Петербургского военно-сухопутный госпиталя, он сильно страдает от бездушия и бюрократизма, царствующих в этом заведении. Арест повлек за собой немалые сложности: прежде всего потому, что был пятном на репутации врача и писателя, а во-вторых, потому что сюда замешались дела сердечные.
Всякая невеста для своего жениха родится
Владимир Даль был серьезно влюблен в очаровательную девушку по имени Юлия Андре. Начинающий литератор познакомился с ней на вечере у Языкова и был околдован миниатюрной красавицей. По воспоминаниям современников она чудесно пела русские песни, что еще добавляло ей прелести в глазах влюбленного. Мечта о браке с хрупкой Юлией не давала покоя Владимиру – он готов был на любые жертвы, лишь бы певунья сделалась его женой.
Арест влек за собой длительную командировку – чуть не в качестве наказания Даль должен был проводить инспекцию военно-сиротских заведений, где началась эпидемия «египетского воспаления глаз» (судя по всему, трахомы). Длительное путешествие нарушало планы Владимира – женитьба на Юлии отсрочивалась. Это было нестерпимо.
От «бесчестья и поругания» Даля спас… царь. По свидетельству дочери Даля Николай быстро во всем разобрался, велел немедленно освободить незадачливого писателя из-под стражи. На докладе о командировке Государь якобы соизволил написать: «Даля не посылать. Это было бы похоже на ссылку».
Итак, Даль женится на Юлии Андре и вскоре перебирается в Оренбург, подальше от неприветливой столицы. Владимир Иванович, теперь человек солидный и семейный, поступает на службу чиновником особых поручений к военному губернатору Оренбургского края В.А. Перовскому. Этот новый начальник, в отличие от предыдущих, был человеком образованным и просвещенным, приятельствовал со многими видными писателями, в том числе с Пушкиным. Он же и познакомил Даля, к увлечениям которого относился очень сочувственно, с «солнцем русской поэзии» в 1833 г.
Какову дружбу заведешь, такову и жизнь поведешь
Пушкин приехал в далекий Оренбург не случайно – он был занят работой над историей Пугачева, писал.
Тут же оказывается, что скучный Оренбург вовсе не так уж скучен: здесь поэт знакомится с Владимиром Далем и они чуть ли не сразу переходят на « ты» – верный знак душевной симпатии. Вместе они едут в Бердскую станицу – опрашивать древних старожилов, еще помнивших Пугачева. В дороге друг другу рассказывают сказки. Владимир Иванович и здесь не оплошал: подарил Пушкину сюжет «Сказки о рыбаке и рыбке». Через месяц Пушкин пришлет Далю рукопись этой сказки с надписью: «Твоя от твоих! Сказочнику казаку Луганскому — сказочник Александр Пушкин».
Позже Даль записывает: «Пушкин прибыл неожиданно и нечаянно… Ездил с ним в историческую Бердскую станицу… Мы отыскали старуху, которая знала, видела и помнила Пугача. Пушкин разговаривал с ней целое утро. Старуха спела несколько песен.., и Пушкин дал ей на прощанье червонец. Бабы и старухи не могли понять, на что было приезжему человеку расспрашивать о самозванце. Дело показалось им подозрительным. Казаки на другой день снарядили подводу в Оренбург, привезли и старуху, и роковой червонец: "Вчера-де приезжал какой-то чужой господин, примечали: собой не высок, волос черный, кудрявый, лицом смуглый и подбивал под пугачевщину, и дарил золотом».
Собственно этот именно этот «кудрявый и смуглый» господин и посоветовал Далю составить словарь живого великорусского языка. Записи пословиц и поговорок, собранных скрупулезным исследователем, привели Пушкина в восторг: «Что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашей!»
Приезд прославленного поэта произвел в провинциальном Оренбурге фурор. Юная жена Даля подтверждает это в сохранившихся письмах к подруге – Е. Воронцовой: «Всем дамам хотелось видеть Пушкина, когда он был здесь… Он приезжал ненадолго и бывал только у нужных ему людей. Две знакомые барышни узнали, что Пушкин будет вечером у мужа сидеть в кабинете, беседовать. Барышни забрались в сад, влезли на дерево и из ветвей смотрели на Пушкина...».
К несчастью, судьба не дремлет: Даля вновь подстерегают испытания и на этот раз пострашнее всех прочих. Летом 1837 г. умирает младший сын Святослав.
Зимой того же года, будучи в Петербурге по делам службы, Даль узнает о дуэли и ранении Пушкина. Тщетно пытался Даль помочь умирающему. Он был последним, к кому обратился Пушкин. В. Жуковский так описывает кончину поэта: «Раз он подал руку Далю и, пожимая ее, проговорил: «Ну, подымай же меня, пойдем, да выше, выше… ну пойдем!» Но, очнувшись, он сказал: «Мне было пригрезилось, что я с тобою лечу вверх по этим книгам и полкам; высоко… и голова закружилась». Немного погодя он опять, не раскрывая глаз, стал искать Далеву руку и, потянув ее, сказал: «Ну, пойдем же, пожалуйста, да вместе»…
После смерти Пушкина Наталья Николаевна отдала Далю таинственный перстень-талисман: с ним поэт не расставался до конца дней, и по праву он перешел к другу, так любившему Пушкина. Отдала она и тот самый сюртук, в котором Даль впервые увидел поэта. Сам Александр Сергеевич смешно назвал этот сюртук «выползина» (кожа, которую сбрасывает змея) – это слово когда-то подарил ему Даль…
Кручина крючит, радость прямит
А еще через год, после рождения дочери Юлии умирает от чахотки молодая жена Владимира Даля. Он сам не мог ее вылечить: не хватило хладнокровия. В письмах сестре Паулине Даль с горечью пишет, что у него «голова и сердце не на месте» и ничего поделать он как врач просто не может. Он остается один с двумя детьми на руках, убитый горем, душевно опустошенный…
Но жизнь требовала деятельного участия, трудов и новых чувств.
29 декабря 1838 г. Императорская Российская Академия избрала коллежского асессора В.И. Даля своим членом-корреспондентом за высоконаучные исследования в области истории и этнографии. Словарь писался, дети нуждались в заботе и уходе…
Через два года Даль неожиданно для многих женится на девице Екатерине, дочери майора Соколова. Познакомились они самым романтическим образом: Даль спас жизнь будущего тестя, сделав ему операцию. Катенька Соколова, только что вернувшаяся из Петербурга, где закончила Патриотический институт, впервые увидела своего суженого на пороге залитой солнцем комнаты. Участь влюбчивой барышни была решена.
Она родит Владимиру трех дочерей: Ольгу, Марию и Екатерину. Большая семья переедет из Петербурга, где Далю угрожали новые неприятности и арест, в Нижний Новгород. Его рассказы вновь не понравились начальству, и пришлось срочно менять место обитания. Впрочем, этот провинциальный город Даль выбрал не случайно – ему надо было завершить «Толковый словарь живого великорусского языка». Нижегородская губерния, как известно, славилась своей разноязыкой ярмаркой: где же еще слушать и записывать народную речь?
За десять лет, прожитых в Нижнем, Даль не пропустил ни одной ярмарки. Оттуда он приносит красочные (и не всегда приличные) лубки. Их он с увлечением показывает друзьям. Жена его, Екатерина Львовна как-то стала жертвой этой страстной любви к народному искусству. На подаренном ей лубке с изображением статной красавицы было напечатано:
Катя, Катя, Катерина,
Нарисована картина.
Перед мальчиками
Ходит пальчиками,
Перед зрелыми людьми
Ходит белыми грудьми.
Такого Екатерина Львовна снести не могла и поскорее убрала лубок подальше в ящик: чтобы, не дай Бог, не увидели дочери.
…Новую семью трудно было назвать благополучной: вторая жена Даля так и не приняла пасынка и падчерицу, ее живость с годами исчезла – она редко покидала свою комнату, жаловалась на здоровье… Ее охлаждение к мужу и детям бросалось в глаза.
Работа любит не молодца, а незалежливого
Но работа жила своей жизнью, кипела, забирала все время и, наконец, принесла плоды: К лету 1859 г. сборник «Пословицы русского народа», куда вошло более тридцати тысяч пословиц, поговорок, речений, загадок и прибауток, был закончен. В предисловии он писал: «Что за пословицами и поговорками надо идти в народ, в этом никто спорить не станет … готовых пословиц высшее общество не принимает потому, что это картины чуждого им быта, да и не его язык, а своих не слагает, может быть, из вежливости и светского приличия: пословица колет не в бровь, а прямо в глаз».
В 1859 году семья перебирается в Москву и обосновывается в огромном, неуютном дом на Большой Грузинской. Наступает последний этап работы над словарем. Даль устает, силы его на исходе. Первый том словаря (а всего их было издано четыре) выходит в 1861 г. Так он и будет появляться в печати вплоть до 1867 г. Денег на издание не было, и по просьбе одного высокопоставленного приятеля Владимира Ивановича царь Александр II согласился, как теперь говорят, «финансировать проект»… Русское географическое общество наградило словарь золотой медалью.
Даль не оставил своей работы и в преддверии смерти. Он готовил второе издание своего детища, думал о нем, тревожился. Великий лексикограф и писатель скончался 4 октября 1872 г. Последними его словами, обращенными к дочери, была трепетная просьба: «Запиши словечко»…
